(Дагмара)
читать дальше
Он потянулся пальцами к скрипке. Она лежала в углу у стены, Эдвард отшвырнул ее ногой, но не так сильно, чтоб что-то в ней сломать. Алекс вздохнул и стал медленно ползти к инструменту, во время со вздохом убрав пальцы из-под острых каблуков ботинок Эдварда.
- Ты не в себе! – закричал он, глядя на Алекса с высоты своего почти двухметрового роста. Эдвард был слегка пьян, одет в смокинг, с расстегнутой рубашкой и бабочкой вольной птицей болтающейся на плече. В этом было что-то притягательное, но Алекса сейчас совсем не волновало, он беспокоился только о скрипке. И, наконец, совершив совершенно невозможный маневр, выхватил ее из лап опасности и прижал к себе.
Эдвард тяжело вздохнул, Алекс опустил лицо, опасаясь удара, но его не последовало, Эдвард стоял, бессильно опустив руки, чуть не плача от злости и отчаянья.
- Прочь,- прорычал он, указывая Алексу на дверь. Тот послушно кивнул, облизнув сухие губы. Сегодня, он, кажется, ничего не ел, только выпил воды с лимоном с утра. Алекс украдкой взглянул на Эдварда – «может быть, передумает?». Парню совсем не хотелось выходить из дома в промозглые, туманные объятия осеннего вечера, но Эдвард был непреклонен.
- Сейчас же вон, убирайся!
Алекс поднялся на дрожащие ноги, одернув, задравшийся свитер с ярким диснеевским мультяшкой. Он опасливо посмотрел на дверь своей комнаты – надежно закрыта, значит, Эдвард ничего не сделает инструментам, подхватил футляр, и, спотыкаясь и обеими руками прижимая скрипку к себе, вышел из квартиры. Быстро закрыл дверь за собой на ключ снаружи, и через несколько минут почувствовал глухие удары.
«Предусмотрительно, - подумал Алекс, - жаль, я не успел взять пару купюр из его пальто».
Губы у него задрожали, хотелось завыть и заплакать, пожалеть себя, в конце концов, что он такого ему сделал. Тем более в карманах джинсов не нашлось даже мелочи на метро. Алекс спустился на лифте в холл, поймав недоумевающий взгляд консьержа - еще бы на улице минусовая температура, а паренек только в легком свитере и джинсах, да и на ногах тряпичные кеды. Алекс пожалел, что не успел переодеть ботинки. Знал же, что вечером такое может случиться, после этих приемов Эдвард всегда злой, как собака.
На улице Алекс издал пронзительный вой, подражая псу - из окна пятого этажа высунулся Эдвард.
- Не показывайся мне на глаза! – кричал он.
- Ладно! – Алекс сделал в его сторону неприличный жест, не сомневаясь, что при уличном освещение, Эдвард наверняка понял, что это такое.
В метро пришлось продираться через турникет, бежать от наблюдателя, и только каким-то чудом успеть запрыгнуть в поезд, который тут же отчалил от платформы, медленно трясясь по старым потемневшим рельсам. Алекс с ногами залез на сидение, бережно уложил скрипку в футляр, полюбовался ее современной, яркой красотой, а потом закрыл.
- Спи, Бесс, - сказал он, - сегодня мы отлично играли.
Алекс улыбнулся, вспоминая, как целый день подбирал на скрипке музыку, способную передать то, что он видел, когда ездил за город на выходные. Особенно ему хотелось, чтобы звуки отразили чистоту неба, такого высокого и звонкого в это время года, что и не выразить словами. Он вспомнил ноты, которые записал, они лежали у него здесь, под свитером - в спешке он запихнул их туда, чтобы Эдвард не порвал в приступе злости.
- Чарли это понравится, - сказал Алекс, обнимая Элизабет, он улыбнулся, прижимая кожаную поверхность футляра к лицу, волосы юноши, сочетавшие в себе три оттенка, мягко укрыли скрипку, отгородив ее и ее хозяина от всего мира. И в голове Алекса опять звучала музыка.
- Эй, кто у нас здесь? – двое парней, подошли к Алексу. Вагон пустой, какой дурак сядет в него в такое позднее время.
Алекс очнулся, вскинув тревожный взгляд на двух здоровых парней, явно готовых обогатиться за чужой счет.
«Вот еще приключения на мою…», - он закусил губы, не успев закончить мысль. Дрался он плохо, не так, чтобы совсем плохо, но против этих двоих силы явно были не равны.
«Только не скрипку», - подумал Алекс, а больше у него ничего с собой не было. Парни переглядывались, кивая друг другу и глядя на футляр из Weber’s Cases, который обошелся юноше не дешево. Парни уже потянулись к нему, но Алекс вскочил, предугадывая их жест.
- Не смейте, вы знаете, что она проклята? На ней лежит страшное проклятье, как и на мне теперь. О, не приближайтесь! – Алекс поспешно ретировался в другой конец вагона, диким взглядом смотря на удивленных малолетних бандитов, которые с трудом понимали, что вообще за спектакль перед ними разыгрывается. – Все ее владельцы погибали, стоит только прикоснуться. И вы умрете, стоит взять ее в руки, и все ваши семьи тоже погибнут. Ашанеша! – Алекс дико взвыл, крича непонятные слова, и падая на колени, а потом снова вскакивая, и так несколько раз, - и на них падет горе, если они прикоснуться к тебе.
- Что за …
Метисы опять было двинулись к Алексу, но ему опять повезло выскользнуть в открывающие двери и бегом, пересчитывая сбивающимися вздохами ступеньки, добраться до выхода со станции.
До дома Чарли пришлось шагать почти полчаса.
Алекс совсем замерз и только сильнее прижимал к себе увесистый футляр. Наконец, он добрался до трехэтажного дома, где жил Чарльз, нажал заветную кнопку домофона и услышал знакомый голос: «Входи».
В квартире Чарли было не слишком тепло, но для всем телом дрожащего Алекса – это было спасением.
- Ты в порядке? – Чарльз, одетый в два свитера, теплые тренировочные штаны и вязаную синюю шапку, из-под которой торчали непослушные пряди светлых волос, подошел к Алексу и бережно взял из его рук футляр. – Я положу ее.
- Будь аккуратен, она снова пережила скандал, мне так перед ней стыдно за Эдварда.
- Поругались?
Алекс рассеяно кивнул, тонкие пальцы нервно постукивали по плечу.
- А, Роуз, нет?
Чарли покачал головой. Это успокоило Алекса, ему бы не хотелось быть третьим лишним.
- Давай, проходи. Хочешь грелку?
Алекс улыбнулся и кивнул.
Они забрались с Чарльзом на диван, укутавшись в плед и обложившись грелками с теплой водой.
- Настоящая крепость, - прошептал Алекс. По ТВ шел вечерний выпуск новостей - всегда одно и тоже - война, критика правительства, стихийные бедствия.
– Я скучал, - он поцеловал Чарльза, сначала в щеку, а потом коснулся и губ. Чарли не смутился, что ему волноваться здесь в темноте под пледом, да и Роуз нет. Он и сам хотел этого, и потянулся губами к губам Алекса.
- Это чтобы согреться, - оправдал себя Чарли.
Алекс кивнул, касаясь ладонью его щеки, она была все еще холодная.
- А еще чего-нибудь, чтобы согреться, у тебя нет? – спросил он.
- Малиновый ликер.
Алекс сморщил нос, но потом добавил.
- Ладно, давай.
К ликеру нашлись такие же приторно сладкие итальянские бисквиты, пришлось запивать это безобразие холодным кофе. И все-таки на губах Алекса застыла блаженная улыбка, пальцы успокоились и перестали нервно порхать по плечам, легли на колени, словно застывшие птицы.
- Алекс, ты ел сегодня что-нибудь?
Алекс покачал головой.
- Ты пьян, - улыбнулся Чарльз. Он подумал, что лучше всего Алексу сейчас отправиться спать, вряд ли от него будет толк до утра, но парень неожиданно поднялся, плед упал с него, словно королевская мантия.
- У тебя есть новая музыка, Чарли?
Он подошел к полкам, где стояли пластинки и диски, огромное, огромное количество музыки, которую хоть на краткий миг, да можно потрогать, повертеть в руках, решить, стоит ли знакомиться с ней дальше.
У Алекса было необычайно чутье к музыке, он чувствовал ее, Чарльз бы не мог объяснить этого, каким-то особым образом - из всех дисков и пластинок он выбирал всегда самые редкие, самые удивительные, самые трогающие душу.
- Фрей Эрману да Камара? O Rapaz da Camisola Verde? Где ты нашел ее?
Полуопущенные ресницы выдают волнение, тонкие пальцы вновь нервно двигаются по картонной упаковке пластинки.
- В Мюнхене купил.
- Послушаем.
И они сидят на полу и слушают голос Амалии Родригеш, какой-то совершенно неземной, принадлежащий прошлому, всегда совершенному и невозвратимому.
Алекс сжимал руку Чарльза до последней строчки, до самого последнего момента, пока голос не исчез и песня закончилась.
- Помню его фигуру, тонкую, как призрак, угловатый, бледный, сутулый, это был парень в зеленом свитере, - произнес Алекс строки из песни, а потом улыбнулся себе, какой-то своей особой таинственной улыбкой. – Знаешь, я опять взял ее след, Дагмары.
Чарльз кивнул спокойно и осторожно, как они все договорились, включая Эдварда, когда доходило до этой темы, реагировать именно так. Алекс сжал его руку еще сильнее, почти до боли, а потом резко отпустил.
- Отличная музыка, - сказал он, поднимаясь, - мне надо в ванную.
Чарльз стянул с себя шапку, рассеяно смотря на пустую коробку из-под пластинки, ему казалось предательством то, что он промолчал. «Надо было спросить его, где он нашел ее след», - подумал он, но тут же одернул себя, кто же верит сейчас в сказки, легенды и прочее. И все же само существование Алекса в этом мире было чем-то удивительным, так почему бы не могла существовать и подобная необычная вещь?
- Алекс! – позвал Чарльз, парня долго не было. – Алекс!
Он почти что вломился в ванную, обнаружив Алекса, сидящим на полу возле ванны с закрытыми глазами.
- Ты уснул что ли? – Чарли стал трясти друга за плечи, тот приоткрыл глаза, зло посмотрел на него.
- Ну что тебе нужно, я что и в ванну не могу сам сходить?
Чарльз нервно улыбнулся, поцеловал Алекса в лоб, как ребенка, Роуз бы не вынесла подобной фамильярности, а потом стал аккуратно поднимать парня с пола.
- Пойдем, я уложу тебя в кровать.
Алекс что-то пробормотал, но сопротивляться не стал, его руки обвились вокруг шеи Чарльза, голова легла на его плечо.
- Ты не пушинка, Алекс, ну же, давай, помоги мне немного.
Алекс послушно кивнул, но перебирать ногами у него получалось плохо. Наконец, Чарльз уложил его на кровать, а сам сел у его ног, не зная, что делать теперь – лечь спать самому? Но сон не шел, как будто его прогнали злые чары.
Тогда парень вернулся в гостиную, где лежала Элизабет, и осторожно открыв крышку футляра, внимательно посмотрел на инструмент. Алекс всегда говорил, что все они живые, инструменты, особенно скрипки, он наделял их душой, эмоциями, давал им имена, характеры. Элизабет была изменчива, то покладиста, то ранима, то капризна, и невыносима, продажна, как уличная шлюха, то горда, как принцесса. Так считал Алекс, Чарли верил ему.
- Хочешь послушать эту песню? – предложил он ей, подходя к проигрывателю. – А когда он проснется, он сыграет другую музыку.
Не знаю, то ли продолжить, то ли оставить эту идею в покое)