Бархат

Даниэлс
Нарита. 10 часов утра, я потерян во времени. Никак не могу сообразить, кто я и где. Непонятная мне речь, непонятные надписи, из памяти начинают выворачиваться знакомые отрывки. Когда я был здесь, 20 с лишним лет назад? Неужели время так быстротечно и я уже немолод? Я ловлю свое отражение в стеклянных стенах. Неужели это я? Начавшие сидеть волосы, тускнеющий цвет глаз, почти старик. Нет.
Где-то должен быть мой адвокат, он должен встретить меня в аэропорту.
-миста Данирсу? - ко мне подходит тонкий, как хрустальная ваза японец, одетый в безупречный темный костюм и розовую рубашку. Его ботинки блестят так, что мне кажется, я могу разглядеть в них свое отражение.
- да, это я, - мне остается лишь подтвердить свою личность. Почему-то я чувствую лишь бесконечную усталость. Почему, почему я не мог узнать раньше, что у меня есть сын.
Письмо пришло неделю назад.
-мистер Эролоу ждет вас, да, пожалуйста сюда, да, сюда, - он кивает мне, как механический робот. Этот японец, такой вежливый. А что у него внутри, в его голове? Что он думает обо мне сейчас? Может ненавидет меня.
- Даниэлс! Как давно не видел тебя, - Эролоу заключает меня в свои объятия. Что ж, он совсем не потерял своего добродушного пыла, выходца из Канады. Я помню его таким же, с широкой белозубой улыбкой, только вот может несколько морщин появилось у глаз.
Эролоу становится серьезным, когда мы садимся в машину.
-ты же понимаешь, - говорит он.- я веду дела твоей семьи в Японии 20 с лишним лет и я ни разу не подвел вас. Но эта задача, которую ты мне задал. Это не так просто. Найти человека в Токио, это как лотерея, повезет или нет, нельзя угадать.
Я молча кивнул, я и не ожидал услышать большего. За окном пошел дождь. Я чувствовал, что меня ожидает жаркое-жаркое лето. Такое же, каким оно было 20 лет назад. Мы ехали по такой же влажной дорогой с Сон Ён к морю, и это было наше первое свидание. Как будто в тон воспоминаниям заиграла музыка, не мягкая и не жесткая, а такая как этот день, обещающий многое и не дающий ничего. И голос в ней, завораживющей тебя своей уникальной тональностью, как дождь, так звучит дождь, когда касается земли.
- кто это поет? – спросил я у Эролоу.
- аа, это, группа «Бархат». Они невероятно популярны сейчас в Токио. Их часто крутят по радио.
А дальше я хотел наслаждаться музыкой или нет, скорей этим голосом. Мы ехали молча. Я размышлял над превратностями судьбы. Сон Ён отдала сестре письмо за 3 дня до своей смерти, но сестра Сон Ён не отправила письмо мне. И она не знает, что случилось с мальчиком, она не захотела принять участие в его судьбе. Почему же тогда, она все-таки отправила мне письмо спустя 10 лет? Некоторые тайны невозможно открыть, они уходят вместе с исчезающими во времени людьми. Как я никогда не узнаю, за что любила меня Сон Ён, возможно я никогда не узнаю и что случилось с моим ребенком.
Shinagawa Prince Hotel из-за разницы во времени я не могу уснуть. Сколько еще ночей я не буду спать?

Рюске
-Рюске, Рюске, - голоса толпы. В свете стадиона я не вижу их лица. Я не знаю, что они чувствуют, но я верю, они любят меня и мою музыку. Теперь, когда я добился того, о чем так долго мечтал, мне не может быть стыдно перед моей матерью. Я надеюсь, она слышит меня, так как и мой отец, которого я никогда не знал.
Музыка. Мне кажется, она похожа на дождь, на звук, когда вода ударяется о землю. Я чувствую это, словно все духи вокруг зовут меня. Благодаря ей, я никогда не был одинок.

Даниэлс
Shinagawa Prince Hotel из-за разницы во времени я не могу уснуть. Сколько еще ночей я не буду спать? Дэниэлс сказал, что, кажется, он нашел семью, которая взяла к себе моего сына, после смерти Сон Ён. Семья Такада. Завтра он поедет и поговорить с ними. Кажется, у них были какие-то проблемы, вроде, муж госпожи Такады бежал в Северную Корею, какие-то проблемы с законом? Эролоу, мне ничего не говорит. У меня такое ощущение, что я сижу в клетке. Может уже поздно? Кто придумал эту глупую шутку, что письма должны идти десять лет.

Рюске
Я думаю, что не могу любить. С самой начальной школы меня кто-нибудь безумно любил, парень или девушка, неважно. Стоило мне открыть свой шкафчик для вещей и оттуда вылетало любовное письмо или подарок. Бесчисленные, бесчисленные строчки излияний и восхищений. Но они не трогали меня. Я думал, может, дело в красоте, им нравятся мои длинные волосы? Тогда я постригся на лысо. Но только все было наоборот. Они стали любить меня еще больше, видеть во мне человека предназначенного изменить их мир. Именно тогда я стал пробовать играть на гитаре. Но только, как бы я не старался, в моей музыке не было чувств. Она словно была мертва.

Даниэлс

Ночной город прекрасен, он струится бесчисленными переливами огней. Каждый огонек – это чья-то жизнь, свет в чьем-то доме, лучше всего это видно именно отсюда с Токийской башне. Я решил прийти именно сюда, в свой последний день в Японии. Моя виза кончается. Эролоу не на нашел тех людей, которые воспитывали моего сына. Он сказал, что когда пришел туда, никого не было. А еще ему сообщили, что мужа этой женщины обвинили в убийстве. Именно поэтому он сбежал. Вот такая история. Не имеющая никакого конца. Только это по-настоящему, так всегда и бывает в жизни, не как в кино, никаких хэппи эндов. Я так и сказал, Сон Ён, когда мы стояли здесь в мой последний вечер в Токио, сквозь стекло мерцали огни Токио бэй. Я имел наглость обнимать ее, и твердить о том, как мне было хорошо с ней все это время. Оставаться я не собирался, избалованный сынок богатеньких родителей. Вся жизнь мне казалась бесконечной, а пролетела как один неясный сон, не имеющий смысла. Простишь ли ты когда-нибудь меня дорогая, простит ли он? От них двоих, мне осталось лишь имя. А ведь это тоже, как будто музыка.

Рюске
Меня часто спрашивают, откуда такое название у группы. А я никогда не говорю. Есть вещи, о которых лучше не знать другим. На самом деле, это что-то невероятное, почти как в кино. Мои приятели из школы должны были тренироваться для футбольного матча, и я тоже пришел в тот вечер, просто посмотреть. Когда мы собирались домой, уже было совсем поздно. Небо стало темным, насколько это возможно в большом городе. Это было недалеко от Токийской башни, мы шли к станции, когда нам навстречу выбежал парень. Он весь был в крови, непонятно, что с ним произошло. Он столкнулся прямо со мной, я был в шоке, не мог ничего сделать, даже говорить. Мои друзья стали кричать, что нужно вызывать скорую или полицию. В один миг их как ветром сдуло, а я так и лежал на асфальте рядом с этим парнем. Я тоже уже весь испачкался, непонятно было, кто ранен, он или я. Парень то ли плакал, то ли стонал от боли. Я попытался взять себя в руки. Попытался отвлечься. Я стал смотреть в небо, в это темнеющие небо. И стирать кровь с его лица.
-все хорошо, все хорошо.
Мне он показался вдруг неимоверно красивым, у него были светлые глаза и красивые губы. Я мог проводить по этим угасающим чертам пальцами бесчисленное количество раз. Никто не мог остановить меня в это время. Скорая все не приезжала, но мне было все равно теперь. Словно нам и некуда было спешить. Я только успел спросить его, в самую последнюю минуту.
- имя?
И он ответил мне, уж не знаю, что это было на самом деле. Он сказал: Бархат.